УДК: 612.017+546.48+546.81

В.А. Стежка, к.м.н., Н.Н. Дмитруха, к.б.н., Т.Н. Покровская, к.б.н., Т.А. Билько, Е.Г. Лампека

К ВОПРОСУ ОБ ИММУНОТОКСИЧЕСКОМ ДЕЙСТВИИ СОЕДИНЕНИЙ ТЯЖЕЛЫХ МЕТАЛЛОВ

Институт медицины труда АМН Украины, г. Киев

Исследованиям иммунотоксического влияния химических факторов окружающей и/или производственной среды уделяется пристальное внимание во всем мире. Доказательством важности данной проблемы является ее обсуждение в рамках международной Программы химической безопасности (IPCS), Комиссии Европейского Сообщества, UNEP, ВОЗ и НАТО. В программе глобального мониторинга UNEP и номенклатуре ВОЗ тяжелые металлы отнесены к одним из наиболее опасных загрязнителей окружающей среды [1—4]. Воздействие на человека соединений тяжелых металлов приводит к нарушению приспособительных реакций организма в целом, что проявляется снижением общебиологической его резистентности [5]. При этом происходит формирование иммунопатологического процесса [6, 7]. Однако четкие системные критерии, которые характеризовали бы наличие иммунотоксического действия тяжелых металлов на организм, до настоящего времени не разработаны.

Целью данной работы явилось сравнительное исследование влияния уксуснокислого свинца и сернокислого кадмия на состояние неспецифической резистентности и иммунологической реактивности организма.

Материалы и методы исследования

Опыты проведены на белых нелинейных крысах-самцах. Водные растворы солей уксуснокислого свинца и сернокислого кадмия вводили животным внутрибрюшинно в дозе 1/100 LD₅₀. Для каждого срока эксперимента (5, 10, 25 введений) в опытных и в соответствующих контрольных группах использовали по 15 животных массой 190—230 г. Длительность эксперимента регламентирована рекомендациями [2].

Состояние неспецифической резистентности организма крыс оценивали по: фагоцитарной активности нейтрофилов периферической крови (ФАН) в отношении частиц латекса (d=1,5 мкм), используя следующие показатели: число фагоцитов, принимающих участие в акте фагоцитоза (ФИ), количество тест-обьектов, поглощенных одним фагоцитом (ФЧ); окислительно-восстановительный потенциал и функционально-метаболические резервы нейтрофилов в тесте восстановления нитросинего тетразолия (НСТ-тест) в двух модификациях — спонтанный и стимулированный убитой нагреванием суточной культурой E.Coli; активность комплемента в сыворотке крови (титр комплемента по 50% гемолизу эритроцитов барана); опсонизирующие свойства сыворотки крови [8, 9]. Иммунологическую реактивность животных оценивали по функциональному состоянию лимфоцитов периферической крови в реакции бластной трансформации (РБТЛ) с митогенами фитогемагглютинином (PHA), конканавалином А (ConA), бактериальным липополисахаридом (LPS) [8] и содержанию в сыворотке крови высоко- и низкомолекулярных циркулирующих иммунных комплексов (ЦИК), определяемых преципитацией с 3,5 и 7,0% полиэтиленгликолем (М=6000) [10].

Для суждения об уровне метаболических процессов в нейтрофилах и лимфоцитах периферической крови крыс проводили прямую цитохимическую оценку активности в них ключевых внутриклеточных ферментов — сукцинатдегидрогеназы (СДГ) и глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы (Г-6-ФДГ), характеризующих, соответственно, процессы аэробного гликолиза и ферментативную активность гексозо-монофосфатного шунта окисления глюкозы [11, 12]. О бактерицидной функции фагоцитов судили по показателям НСТ-теста и активности в них фермента пероксидазы (ПК) [12].

Содержание катионов свинца (Pb²⁺) и кадмия (Cd²⁺) в крови крыс определяли методом пламенной атомно-абсорбционной спектроскопии [13].

Результаты проведенных исследований обработаны статистически с вычислением t-критерия Стьюдента [14].

Результаты и их обсуждение

Контрольные (интактные) животные, содержащиеся в обычных условиях вивария, были изначально экспонированы соединениями свинца и кадмия, которые поступали в их организм из воздуха, с пищей и водой. На это указывало наличие металлов в крови: свинца — в пределах 0,29—0,34 мкг/мл, кадмия — 0,068—0,075 мкг/мл. Из приведенных данных следует, что концентрация свинца в крови животных в естественных условиях была в 4,3—4,5 раза выше, чем кадмия. Последнее совпадало с данными [4, 5, 7], свидетельствующими о высокой кумулятивной способности свинца при наличии стабильных источников его поступления в организм животных.

В динамике эксперимента с ежедневным дополнительным введением крысам 1/100 LD₅₀ ацетата свинца наблюдалось прогрессивное накопление данного металла в крови. Так, после 5-кратного внутрибрюшинного его введения животным содержание свинца в крови увеличилось в 6,1 раза, после 10-кратного — в 8,9, а в конце эксперимента — в 17,5 раза по сравнению с содержанием у контрольных животных. Повышение концентрации свинца в крови привело к изменению функциональной активности популяции лейкоцитов.

Так, увеличение содержания свинца в крови опытных крыс до 1,76 мкг/мл (после 5 внутрибрюшинных введений 1/100 LD₅₀ ацетата свинца) сопровождалось угнетением ФАН, что проявлялось снижением как числа активных фагоцитов, принимающих участие в данном процессе, так и количества поглощенных тест-объектов одним фагоцитом (табл. 1). При этом окислительно-восстановительный потенциал нейтрофилов по показателям НСТ-теста у опытных животных не отличался от такового у контрольных, а их функционально-метаболические резервы (разница между спонтанным и стимулированным НСТ-тестом) несколько снижались. Параллельно в нейтрофилах выявлялось угнетение процессов аэробного окисления глюкозы (снижение активности фермента СДГ) при сохранении гексозо-монофосфатного шунта окисления глюкозы и активности фермента Г-6-ФДГ. Бактерицидная активность данной клеточной популяции (активность фермента ПК) также была сниженной (табл. 3). Выявленная дезорганизация биохимических внутриклеточных процессов в нейтрофилах сочеталась с изменением активности некоторых гуморальных звеньев регуляции ФАН. В частности, в этот срок опыта резко снижались опсонизирующие свойства сыворотки крови животных, увеличилось в 2 раза содержание низко- и высокомолекулярных ЦИК, а активность комплемента не изменялась (табл. 1).

Повышение содержания свинца в крови крыс до уровня 2,49 мкг/мл после 10 внутрибрюшинных введений 1/100 LD₅₀ ацетата свинца сопровождалось менее значимым, чем в предыдущий срок опыта, угнетением ФАН. Однако, в нейтрофилах нарастала выраженность дезорганизации биохимических путей утилизации глюкозы (активность ферментов СДГ и Г-6-ФДГ снижена), что свидетельствовало о нарушении метаболических и ферментативных процессов энергетического обеспечения фагоцитарной функции. Величины спонтанного и активированного НСТ-теста сохранялись на уровне контрольных, однако функционально-метаболические резервы нейтрофилов снижались еще более выражено. При этом увеличивалась опсонизирующая активность сыворотки крови животных, сохранялся высокий уровень ЦИК обоих пулов, увеличивался расход комплемента (табл. 1, 3). То есть, наблюдалось состояние, при котором на фоне снижения энергетического потенциала и функционально-метаболических резервов нейтрофилов вследствие увеличения концентрации свинца в крови усиливалась роль гуморальных факторов (опсонинов, ЦИК, комплемента) в восстановлении ФАН.

Дальнейшее накопление свинца в крови опытных животных до 5,94 мкг/мл (25 введений) приводило к существенному усилению ФАН, о чем свидетельствовало увеличение числа активных фагоцитов и среднего числа поглощенных ими тест-объектов. Активность изучаемых внутриклеточных ферментов не отличалась от значений в контрольной группе. Однако при этом наблюдались резкое угнетение окислительно-восстановительных процессов в нейтрофилах и наиболее низкая величина их функционально-метаболических резервов, сочетающиеся с повторным в динамике эксперимента снижением опсонизирующих свойств сыворотки крови, стабильно повышенным уровнем ЦИК и нормальной активностью комплемента (табл. 1, 3).

Таким образом, к ранним проявлениям влияния на нейтрофилы периферической крови крыс повышенного (относительно естественного уровня) содержания свинца можно отнести снижение их фагоцитарной функции и функционально-метаболических резервов, вероятно, вследствие угнетения активности внутриклеточных ферментов, ответственных за энергообеспечение, и ослабления в целом регулирующей роли гуморальных факторов. При этом следует подчеркнуть, что на начальном этапе прироста содержания свинца в крови (5, 10 введений) окислительно-восстановительный потенциал нейтрофилов (НСТ-тест) сохранялся достаточно высоким. С удлинением времени экспозиции и увеличением экспозиционной дозы (до 25 введений) развивалась вторая фаза нарушения функций нейтрофилов, которая характеризовалась активацией их фагоцитарной функции и восстановлением активности внутриклеточных ферментов, принимающих участие в ее реализации, на фоне угнетения окислительно-восстановительных процессов и резкого снижения функционально-метаболических резервов. Важно отметить, что в динамике эксперимента наблюдалось прогрессивное снижение функционально-метаболических резервов нейтрофилов (по разнице в показателях спонтанного и активированного НСТ-теста) от 10,6—8,8 в контроле до 9,2, 5,3 и 1,8 по мере нарастания концентрации свинца в крови крыс. При этом выраженность изменений активности гуморальных факторов регуляции фагоцитоза и внутриклеточных ферментов не зависела однозначно от концентрации свинца в крови животных (табл. 1).

Функциональное состояние популяций Т- и В-лимфоцитов в периферической крови изменялось в зависимости от концентрации в ней свинца (табл. 1). По результатам РБТЛ накопление в крови животных свинца до уровня 1,76 мкг/мл сопровождалось увеличением их спонтанной способности к пролиферации в 2,8 раза и угнетением ответа на дополнительные митогенные стимулы PHA, ConA и LPS по сравнению с контролем, что сочеталось со снижением в лимфоцитах активности ферментов, обеспечивающих оба пути окисления глюкозы (СДГ, Г-6-ФДГ). Эти данные свидетельствуют о том, что катионы свинца на первом этапе избыточного (против естественного) поступления в организм крыс, вероятно, оказывали неспецифическое стимулирующее действие на лимфоциты крови — проявлялось усилением их способности к спонтанной бластной трансформации. Более подробный анализ значимости данного феномена с точки зрения нарушения катионами тяжелых металлов специализированной функции цитоплазматической мембраны лимфоцитов нами приведен в работах [15, 18—20]. Увеличение концентрации свинца в крови крыс до 2,49 мкг/мл, наоборот, приводило к снижению спонтанной пролиферативной активности лимфоцитов в 2 раза по сравнению с контролем и восстановлению их способности к бластобразованию в ответ на дополнительные митогенные стимулы. При этом метаболическое обеспечение функций лимфоцитов оставалось сниженным. Дальнейшее накопление свинца в крови крыс до 5,94 мкг/мл на фоне резко сниженного метаболического обеспечения лимфоцитов сопровождалось нормализацией их спонтанной пролиферации, сохранением на контрольном уровне способности отвечать бластобразованием на митогенные стимулы у Т-лимфоцитов-хелперов (PHA) и В-лимфоцитов (LPS), усилением пролиферативного ответа Т-лимфоцитов-супрессоров (СопА). Последнее может свидетельствовать о повышенной функциональной активности субпопуляции Т-лимфоцитов-супрессоров, то есть об усилении супрессорного механизма в регуляции ответа иммунной системы крыс на избыточное поступление свинца.

Следовательно, взаимодействие лимфоцитов периферической крови крыс с катионами Pb²⁺ в динамике их избыточного накопления в крови характеризовалось определенной фазностью. Первая фаза была связана с неспецифическим стимулирующим влиянием катионов Pb²⁺ на популяции лимфоцитов (Т-, В-) и субпопуляции Т-лимфоцитов (хелперы, супрессоры), что проявлялось увеличением их способности к спонтанному бластообразованию и угнетением специфического ответа на дополнительные митогенные стимулы, в основе чего лежит нарушение специализированной функции цитоплазматической мембраны. Вторая фаза отображала активацию супрессорного звена в иммунной системе крыс в ответ на избыточное поступление в организм свинца. При этом в динамике эксперимента во все сроки наблюдалось выраженное угнетение активности внутрилимфоцитарных ферментов.

В аналогичных экспериментах после 5-кратного внутрибрюшинного введения животным сульфата кадмия в дозе 1/100 LD₅₀ содержание катионов Cd²⁺ в крови увеличилось в 1,9 раза, после 10-кратного — в 2,8, в конце эксперимента — в 3,4 раза по сравнению с контрольными животными. Повышение содержания катионов Cd²⁺ в крови крыс до 0,14 мкг/мл после 5 внутрибрюшинных введений 1/100 LD₅₀ сернокислого кадмия сопровождалось незначительным нарушением ФАН, которое проявлялось только тенденцией к снижению числа активных фагоцитов (ФИ). При этом их поглотительная способность, окислительно-восстановительный потенциал также не отличались от таковых у контрольных животных, а функционально-метаболические резервы по показателям НСТ-теста даже несколько увеличивались (табл. 2). Активность ферментов СДГ и ПК в нейтрофилах не изменялась, тогда как активность Г-6-ФДГ, участвующего в реализации респираторного взрыва нейтрофилов, была несколько повышенной (табл. 3). Кроме этого наблюдалось снижение активности гуморальных компонентов регуляции фагоцитоза в сыворотке крови — опсонинов, уровня ЦИК обоих пулов, титра комплемента.

При увеличении содержания катионов Cd²⁺ в крови крыс до 0,21 мкг/мл после 10 внутрибрюшинных введений 1/100 LD₅₀ сернокислого кадмия выраженность нарушений ФАН нарастала. Достоверно снижалось число активных фагоцитов, интенсивность окислительно-восстановительных процессов в них (спонтанный НСТ-тест), а также функционально-метаболические резервы. При этом определялось снижение активности ключевого внутриклеточного фермента аэробного пути окисления глюкозы — СДГ. Функционирование пентозо-фосфатного шунта окисления глюкозы (Г-6-ФДГ) и активность фермента, участвующего в формировании бактерицидной системы этих клеток (ПК), не отличались от контрольных значений. Опсонизирующие свойства сыворотки крови сохранялись сниженными, активность комплемента не отличалась от контрольных величин, а уровень ЦИК обоих пулов в сыворотке крови существенно увеличивался (табл. 2, 3).

Дальнейшее, уже менее стремительное накопление катионов Cd²⁺ в крови животных до 0,23 мкг/мл после 25 введений 1/100 LD₅₀ сернокислого кадмия приводило, наоборот, к стимуляции ФАН, что проявлялось увеличением числа нейтрофилов, принимающих участие в фагоцитозе. При этом наблюдалась также активация окислительно-восстановительных процессов в нейтрофилах, тогда как их функционально-метаболические резервы снижались еще в большей мере. Активность внутриклеточных ферментов (Г-6-ФДГ и ПК) не отличалась от значений в контрольной группе, а СДГ оставалась сниженной, как и в предыдущий срок опыта. Опсонизирующие свойства сыворотки крови животных увеличивались, а активность комплемента и уровень ЦИК обоих пулов в ней снижались.

Следовательно, катионы Cd²⁺, также как и катионы Pb²⁺, при избыточном экзогенном поступлении в организм крыс в эквивалентной по токсичности дозе вызывали фазное (от угнетения до стимуляции) нарушение функционального состояния нейтрофильных лейкоцитов периферической крови и их ведущей функции — фагоцитоза. В динамике опыта также наблюдалось угнетение активности ключевого фермента, обеспечивающего энергетику данных клеток (СДГ). В ранние сроки эксперимента (фаза угнетения ФАН) роль гуморальных факторов регуляции фагоцитоза значительно снижалась (опсонизирующие свойства сыворотки крови, содержание ЦИК обоих пулов, активность комплемента), тогда как в фазе стимуляции ФАН отмечалось нарастание опсонизирующих свойств сыворотки крови. В динамике эксперимента, так же как и при воздействии на крыс изотоксической дозы ацетата свинца, наблюдалось прогрессивное снижение функционально-метаболических резервов нейтрофилов от 12,2—8,4 в контроле до 5,2 и 1,6 по мере нарастания концентрации кадмия в крови крыс. При этом выраженность изменений активности гуморальных факторов регуляции фагоцитоза и внутриклеточных ферментов, так же как и при воздействии ацетата свинца, не зависела однозначно от концентрации катионов Cd²⁺ в крови животных.

Функциональное состояние лимфоцитов периферической крови крыс в динамике эксперимента претерпевало фазные изменения в зависимости от концентрации катионов Cd²⁺ (табл. 2). Так, их способность к спонтанному бластообразованию увеличивалась по сравнению с контролем на первом и последнем этапах эксперимента (сответственно, после 5- и 25-кратного введения соли кадмия). По результатам РБТЛ, увеличение содержания в крови животных катионов Cd²⁺ до уровня 0,14 мкг/мл после 5-кратного введения сернокислого кадмия не влияло на Т-лимфоциты-хелперы (ответ на РНА) и приводило к угнетению активности Т-лимфоцитов-супрессоров (ответ на ConA) и В-лимфоцитов (ответ на LPS) по сравнению с интактными животными. При этом активность внутриклеточного фермента СДГ в лимфоцитах не отличалась от таковой в контрольной группе животных, а фермента Г-6-ФДГ достоверно повышалась. Существенный прирост в динамике эксперимента концентрации катионов Cd²⁺ в крови крыс до 0,21 мкг/мл после 10-кратного введения соли данного металла сопровождался нормализацией как спонтанной пролиферативной активности лимфоцитов, так и их способности к бластобразованию в ответ на применяемые митогенные стимулы. При этом метаболическое обеспечение специализированных функций лимфоцитов снижалось. В конце эксперимента, уже незначительное, по сравнению с предыдущим сроком опыта, увеличение содержания катионов Cd²⁺ в крови крыс (до 0,23 мкг/мл) приводило к повторному повышению спонтанной пролиферации лимфоцитов, тогда как их ответы на дополнительные митогенные стимулы угнетались. Данная концентрация кадмия в крови крыс существенно угнетала и метаболические процессы в лимфоцитах (табл. 3). Следовательно, увеличение концентрации катионов Cd²⁺ в крови крыс в 3,4 раза по сравнению с контролем приводило к существенной модификации специализированной функции цитоплазматической мембраны Т-лимфоцитов-хелперов, Т-лимфоцитов-супрессоров и В-лимфоцитов. Следует особо отметить, что аналогичные нарушения функционального состояния лимфоцитов периферической крови крыс были выявлены нами при избыточном экзогенном поступлении катионов Pb²⁺ на более раннем этапе эксперимента (после 5-кратного введения ацетата свинца в изотоксической дозе) и увеличении их концентрации в крови в 6,1 раза по сравнению с контролем (табл. 1). Следовательно, катионы Cd²⁺ являются, вероятно, более токсичными для лимфоцитов периферической крови крыс, чем катионы Pb²⁺. Следует также отметить, что в экспериментах с внутрибрюшинным введением крысам сернокислого кадмия фазность нарушения функционального состояния лимфоцитов в периферической крови была не столь четкой, как в опытах с введением ацетата свинца (табл. 1, 2). Вероятно, это связано с различиями в токсикокинетике и в механизмах депонирования данных металлов в организме крыс, на что мы указывали выше.

Приведенные результаты исследований свидетельствуют об однонаправлености нарушений функционального состояния нейтрофильных лейкоцитов и лимфоцитов периферической крови крыс в условиях экзогенного поступления в организм изотоксических концентраций (1/100 LD₅₀) катионов Pb²⁺ и Cd²⁺. Однако следует отметить наличие и некоторых различий в ответных реакциях иммуннокомпетентных клеток на применяемые воздействия. Они сводились к менее выраженному угнетению ФАН периферической крови катионами Cd²⁺ по сравнению с катионами Pb²⁺ и преимущественному участию различных гуморальных факторов в поддержании ФАН при моделируемых интоксикациях у крыс — усиление опсонизирующих свойств сыворотки крови при кадмиевой и ЦИК обоих пулов при свинцовой в конце эксперимента. Выявлялись также и некоторые различия в ответной реакции лимфоцитов, характеризующиеся отсутствием стимуляции В-клеточного звена иммунитета и нарастанием связанной с этим контррегулирующей супрессорной активности Т-лимфоцитов в экспериментах с введением катионов Cd²⁺, которые свидетельствовали о менее выраженном иммунотоксическом их влиянии, чем у катионов Pb²⁺. Последнее может быть обьяснено результатами биомониторинга катионов металлов в крови в динамике эксперимента — существенно большее накопление катионов Pb²⁺, чем катионов Cd²⁺.

Аналогичные двухфазные функциональные состояния в иммунной системе (иммуносупрессия, иммуностимуляция) мы наблюдали и у механизаторов сельского хозяйства, работников городской типографии и жителей крупного города — носителей свинца [16, 17, 21]. При этом важно отметить, что при сочетанном воздействии нескольких тяжелых металлов на организм человека (свинца, кадмия, марганца) направленность нарушений неспецифической резистентности и иммунологической реактивности определялась биологическим действием катионов Pb²⁺ и усиливалась катионами других тяжелых металлов и, в соответствии с результатами биологического мониторинга, существенно возрастала с увеличением суммарной нагрузки организма тяжелыми металлами.

Исходя из результатов проведенных экспериментальных исследований, а также натурных исследований с участием людей, подвергающихся относительно изолированному или сочетанному воздействию соединений тяжелых металлов, в качестве патогенетически обоснованных критериев их иммунотоксического действия могут быть предложены:
— для ранней (начальной) фазы воздействия — угнетение ФАН периферической крови; снижение функционально-метаболических резервов нейтрофилов и эффективности регуляции фагоцитоза гуморальными факторами сыворотки крови (опсонины, ЦИК, комплемент); дезорганизация внутриклеточных метаболических процессов в лейкоцитах и лимфоцитах периферической крови, как правило, угнетение активности ключевых внутриклеточных ферментов, ответственных за энергообеспечение и реализацию специфических иммунных функций; повышенная способность лимфоцитов периферической крови к спонтанному бластообразованию и угнетение их пролиферации в ответ на специфические Т- и В-клеточные митогенные стимулы;
— для фазы длительного (хронического) воздействия — активация ФАН периферической крови; снижение функционально-метаболических резервов нейтрофилов; компенсаторное усиление активности отдельных гуморальных звеньев регуляции фагоцитоза в сыворотке крови (опсонины, ЦИК); угнетение активности ключевых внутриклеточных ферментов, ответственных за энергообеспечение и реализацию специфических иммунных функций; рассогласование внутрисистемного функционирования отдельных клеточных звеньев иммунной системы с превалированием активации В-клеточного аффекторного звена иммунитета и нарастанием контррегулирующих Т-супрессорных влияний в иммунной системе.

Литература
1. Immunotoxicology // Berlin, J. Dean., M.N. Draper, E.W.B. Smith and F. Spreafico. —Geneva, 1987. —495 p.
2. Principles and methods for assessing direct immunotoxicity associated with exposure to chemicals// Environ. Health Criteria. —1996. —N180. —C1. —V1. —390 p.
3. International programme on chemical safety (UNEP-ILO-WTO)/ Working group on the effects of chemicals on the human immune system, Prague, 21 August-1 September, 1989.
4. Biological monitoring of metals // C.-G. Elinder, L. Friberg, T. Kjeiisstrom, G. Nordberg, G. Oberdoerstser. —Geneva, WHO, 1994. —P. 78.
5. Трахтенберг И.М., Колесников В.С., Луковенко В.П. // Тяжелые металлы во внешней среде. —Минск, 1994. —388 с.
6. Механизмы иммунопатологии / Под ред. С. Коена, П..А. Уорда, Р.Т. Мак-Класки. —М., 1982. —264 с.
7. Талакин Ю.Н. Ранние проявления воздействия на организм низких концентраций свинца, ртути, марганца (к проблеме патогенеза, диагностике и профилактики микроинтоксикации тяжелыми металлами): Дисс. … докт. мед.наук. —Киев, 1979. —339 с.
8. Пастер Е.У., Овод В.В., Позур В.К. Иммунология. —К.: Вища школа, 1989. —284 с.
9. Хаитов Р.М., Пинегин Б.В., Истамов Х.И. Экологическая иммунология. —М.: Изд-во ВНИРО, 1995. —219 с.
10. Косицкая Л.А. и соавт. Клиническая оценка двух методов определения циркулирующих иммунных комплексов при ревматических заболеваниях // Тер.архив. —1983. —№7. —С. 18-24.
11. Бутенко З.А., Глузман Д.Ф., Зак К.П. и др. // Цитохимия и электронная микроскопия клеток крови и кроветворных органов. —Киев, 1974. —С. 74.
12. Справочник. Лабораторные методы исследования в клинике. / Под ред. Меньшикова В.В. —М.: Медицина, 1987. —368 с.
13. Методические указания по определению вредных веществ в сварочном аэрозоле // М.: МП."Papor", 1992. —110 с.
14. Минцер О.П., Угаров Б.Н., Власов В.В. Методы обработки медицинской информации. —К.: Выща школа, 1991. —271 с.
15. Стежка В.А., Дмитруха Н.М., Лампека О.Г. До механізму формування носійства важких металів // Пленум наукового товариства патофізіологів України. —К., 1998. —С. 18.
16. Стежка В.А. Імунотоксична дія важких металів // Фізіол. журнал. —1996. —Т.42, №3—4. —С. 52.
17. Stezka V.A., Dmitrukha N.M., Pokrovska T.M.,Dudko I.A. Heavy metals and pesticides inveronment poppulation influens on immune system of agriculture workers. // International conference "Environmental and Occupational Health and Safety in Agriculture on the Boundary of Two Millennia". —Kyiv, Ukraine. —September 8—11, 1998. —P. 78.
18. Стежка В.А.,Дмитруха Н.Н., Покровская Т.Н., Билько Т.А., Лампека Е.Г. Сравнительная оценка иммунотоксического действия свинца на нейтрофильные лейкоциты и лимфоциты периферической крови крыс в опытах in vivo и in vitro / Проблеми медицини праці. —К., 1998. —С. 149—159.
19. Стежка В.А., Дмитруха Н.Н., Лампека Е.Г. К механизму материальной кумуляции тяжелых металлов в организме белых крыс / Гигиена труда. —Киев, 2001. —Вып. 32. —С. 219—230.
20. Стежка В.А., Дмитруха Н.Н., Покровская Т.Н., Билько Т.А., Лампека Е.Г. Сравнительное исследование токсического влияния кадмия на нейтрофилы и лимфоциты периферической крови крыс в опытах in vivo и in vitro / Там же —С. 245—255.
21. Стежка В.А., Дмитруха Н.Н., Покровская Т.Н., Александрова Л.Г., Андрусишина И.Н., Дудко И.А. Влияние соединений тяжелых металлов из окружающей среды на состояние иммунной системы у механизаторов сельского хозяйства // Довкілля та здоров'я. —2002. —№1(20). —С. 6—11.